РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

• 
  
  
  
  РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
  
  
  
  Ожидание
  
  
  
  (монолог женщины)
  
  
  
  
  
  Вот ведь как - явилась первой,
  
  Надо было опоздать,
  
  Где-нибудь в сторонке встать
  
  Что поделать - сдали нервы.
  
  Шла, как будто на экзамен,
  
  С пятницы считала дни,
  
  Как же встреча под часами...
  
  Под часами? Вот они...
  
  А его на месте нет.
  
  Как ни к стати нервы сдали.
  
  Ну, еще бы, на свиданье не была я столько лет...
  
  Даже страшно сосчитать.
  
  Что ж я рада ил не рада?
  
  Там увидим, только надо, надо было опоздать!
  
  Дура, сделала прическу, влезла в новое пальто,
  
  Торопилась, как девчонка. Прибежала... Дальше что?
  
  
  
  
  
  
  
  Современная женщина, современная женщина,
  
  То грустна и задумчива, то светла и торжественна.
  
  Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости -
  
  Зря мужчины стараются, понапрасну надеются.
  
  
  
  
  
  Современная женщина, современная женщина,
  
  Суетою замотана, но, как прежде божественна.
  
  Не похвалится силою, но на ней, тем не менее,
  
  И заботы служебные и заботы семейные.
  
  Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
  
  Остается загадкою современная женщина.
  
  
  
  
  
  Ромео моего пока что незаметно.
  
  Что ж - подождем его -
  
  Я очень современна...
  
  Порой берет тоска,
  
  Ведь нужно быть - к примеру -
  
  Кокетливой – слегка -
  
  И непреступной - в меру.
  
  Все успеваешь ты - казаться беззаботной,
  
  И покупать цветы - себе - идя с работы.
  
  Самой себе стирать, себе готовить ужин,
  
  Квартиру убирать
  
  С усердием ненужным.
  
  Подруге позвонить, замужней и счастливой,
  
  И очень мудрой слыть. Быть очень терпеливой.
  
  Выслушивать слова
  
  И повторять, не споря: "Конечно, ты права,
  
  мужья - сплошное горе..."
  
  И трубку положить, спокойно и устало,
  
  И стиснув зубы - жить - во что бы то ни стало!
  
  И маяться одной, забытой, как растенье,
  
  И ждать очередной проклятый день рожденья,
  
  И в зеркало смотреть,
  
  И все морщины видеть.
  
  Самой себя жалеть,
  
  А чаще – ненавидеть.
  
  Нести свою печаль,
  
  Играть с судьбою в прятки,
  
  И плакать по ночам...
  
  А утром - быть в порядке!
  
  Являться в институт и злиться без причины -
  
  Ну, вот они, идут
  
  По улице мужчины!
  
  Красавцы на подбор,
  
  С достоинством спесивым.
  
  Самодовольный пол,
  
  считающийся сильным!
  
  Как равнодушны вы, и как же вы противны,
  
  Изнеженные львы,
  
  Затасканные тигры,
  
  Глядящие людьми, стареющие телом.
  
  Да где он, черт возьми,
  
  И в самом деле - где он?
  
  
  
  
  
  Скорая помощь по городу, словно по полю
  
  Голос вселенской беды, будто флаг вознеся
  
  Господи, может быть, что-то случилось с тобою
  
  Улица вся оглянулась и
  
  Замерла вся
  
  Воплем тугим переполнено сердце и память
  
  Он оглушает: "Успеть бы, успеть бы, успеть!"
  
  Вновь с телефонного диска срывается палец.
  
  Скорая помощь пронзает застывший проспект
  
  
  
  
  
  Мир озирается, прости любовь о спасенье
  
  И до сих пор, неподвластны толпе докторов
  
  Рушатся самые прочные дружные семьи
  
  А у певицы горлом не песня, а кровь.
  
  
  
  
  
  Голос несчастья над городом мечется снова
  
  Странно, что в эти минуты, всему вопреки
  
  Веришь в извечную помощь тихого слова
  
  В скорую помощь протянутой доброй руки.
  
  
  
  
  
  Ну, приди же, любимый, приди
  
  Одинокой мне быть запрети
  
  За собою меня поведи
  
  Приходи, прошу, приходи
  
  Стрелки глупые торопя, не придумывая ничего
  
  Я уже простила тебя
  
  Повелителя своего
  
  Все обычно в моей мечте
  
  И желаю - совсем не вдруг
  
  Быть распятою на кресте
  
  Осторожных и сильных рук.
  
  Чтобы стало нам горячо,
  
  А потом - еще горячее
  
  И уткнуться в твое плечо
  
  И проснуться на этом плече.
  
  
  
  
  
  Вот видишь, тебя и любимым назвать я успела
  
  Не надо бы сразу,
  
  Ведь лучше - когда - постепенно
  
  Ведь лучше - потом, лучше - после
  
  Любимый, послушай, ведь лучше?
  
  Ну, где я найду это - самое лучшее
  
  
  
  О, если бы знал ты, как странно и дико давать
  
  о себе
  
  объявленье в газету:
  
  "Блондинка, вполне симпатичная, стройная,
  
  среднего роста
  
  Ее интересы - домашний уют и природа
  
  Имеет профессию... Ищет надежного друга..."
  
  О, если бы знал ты, как все это пошло и трудно.
  
  
  
  
  
  
  
  Порой в темноте рассуждаю я очень спокойно -
  
  Пройдет одиночество это,
  
  Наступит другое
  
  настанет пора и закружатся листья из меди
  
  В окошко мое постучит одиночество смерти
  
  Нет, я не пугаюсь, я знаю, что время жестоко.
  
  Я все понимаю, и все принимаю, но только...
  
  Тому одиночеству я не желаю сдаваться
  
  Хочу быть любимой, живою хочу оставаться,
  
  Смеюсь над другими, и радуюсь
  
  Дням и рассветам,
  
  И делаю глупости
  
  И не жалею об этом
  
  Дышу и надеюсь.
  
  О, господи, как это больно!
  
  Я вот она - вся пред тобою.
  
  Слова мне скажи, ну, пожалуйста, нет больше мочи
  
  Слова говори мне любые, какие захочешь,
  
  чтоб только не молча,
  
  любимый, чтоб только не молча
  
  Слова говори мне...
  
  
  
  
  
  Без этого радость - не в радость
  
  Скажи, что со мной хорошо и что я тебе нравлюсь
  
  Скажи, что ты любишь меня, притворись на мгновенье!
  
  Скажи, что меня не забудешь, соври !- я поверю.
  
  
  
  
  
  А может, просто плюнуть и уйти
  
  И пусть его терзают угрызенья!
  
  Ну-ну, шути, родимая, шути,
  
  - нашла ты славный повод для веселья.
  
  Останусь, чтобы волю испытать.
  
  Еще немного подождем, помедлим...
  
  Ведь женщины давно привыкли ждать.
  
  Чего-чего, а это мы умеем!
  
  
  
  Птицы спрятаться догадаются
  
  И от снега укроются.
  
  Одинокими не рождаются
  
  Ими после становятся.
  
  Ветры зимние вдаль уносятся
  
  И назад возвращаются.
  
  Почему, зачем, Одиночество,
  
  Ты со мной не прощаешься?
  
  Пусть мне холодно и невесело
  
  Все стерплю, что положено...
  
  Одиночество, ты - профессия до безумия сложная.
  
  Ночь пустынная, слезы затемно, тишина безответная.
  
  Одиночество - наказание, а за что - я не ведаю.
  
  Ночь окончится. Боль останется. День с начала
  
  закрутится.
  
  Одинокими не рождаются. Одиночеству - учатся.
  
  
  
  
  
  Ну, приди же, любимый, приди.
  
  Одинокой мне быть запрети.
  
  За собою меня поведи.
  
  Приходи, прошу, приходи.
  
  
  
  
  
  Задохнувшись, к себе прижми.
  
  И на счастье, и на беду.
  
  Если хочешь - замуж возьми
  
  А не хочешь - и так пойду.
  
  Слово то какое... замуж..
  
  Сладкий дым. Лишь бы он пришел. А там уж - поглядим.
  
  Пусть негусто в смысле денег у него.
  
  Приголубим, приоденем - ничего!
  
  Лишь бы дом мой, дом постылый, не был пуст!
  
  Пусть придет - большой и сильный. Курит - пусть!
  
  Спорит, ежели охота, пусть храпит.
  
  Так спокойно, если кто-то рядом спит.
  
  Хорошо бы пил не очень и любил.
  
  Хоть немножечко, а впрочем - лишь бы был...
  
  Без него теперь мне точно нет житья.
  
  Да зачем я так, да что ж я! Что же я!
  
  
  
  
  
  Черт с тобой, не приходи, вспоминать - и то
  
  - противно!
  
  Сгинь, исчезни, пропади,
  
  Я-то! Нюни распустила! Не желаю подбирать
  
  Со стола чужие крохи
  
  Если вновь захочешь врать
  
  Ври уже другой дурехе.
  
  Ишь, нашелся эталон! Я в гробу таких видала!
  
  Тоже мне - Ален Делон поселкового масштаба
  
  Бабник, только и всего! Трус! Теперь я точно знаю!
  
  Он решил, что на него - я!- свободу променяю.
  
  Думал, баба влюблена! Что не вышло? Ешьте сами...
  
  Вашей милости цена - три копейки на базаре.
  
  Я везде таких найду.
  
  Десять штук - на каждый вечер.
  
  Не звони, не подойду.
  
  А напишешь, не отвечу...
  
  
  
  
  
  Как без тебя, как?
  
  Был ты синицей в руках.
  
  Что без тебя я? Словно земля ничья...
  
  Стонет моя боль... Я бы пошла за тобой
  
  Шла бы, закрыв глаза. Тихая, как слеза.
  
  Мне без тебя как птицей стать в облаках?
  
  Реять в ночной темноте - крылья уже не те.
  
  Злую печаль пью, злюсь на судьбу свою
  
  Вижу ее свет - есть ты там, или нет?
  
  
  
  
  
  Мечется мой крик, он от других скрыт
  
  Боль отдается в висках...
  
  Как без тебя, как...
  
  
  
  
  
  Стану верной женою -
  
  Не пройди стороною, буду верной женою.
  
  Над судьбой и над домом стану солнышком добрым -
  
  Над судьбой и над домом.
  
  Хочешь, буду сестрою, от несчастья прикрою
  
  Хочешь, буду сестрою?
  
  Скажешь - буду рабыней, если только любимой,
  
  То могу и рабыней...
  
  
  
  
  
  Кто может чуду приказать - Свершись!
  
  От собственного крика холодея
  
  Мне кажется, я жду уже всю жизнь
  
  Мне кажется, я жду почти с рожденья.
  
  Я буду ждать до самого конца
  
  Я буду ждать за смертью и за далью.
  
  Во мне стучат сестер моих сердца
  
  Сестер по жизни и по ожиданью.
  
  В этот час миллионы моих незнакомых сестер
  
  Ничего не сказав, никому и не в чем не покаясь,
  
  Ожидают мгновенья взойти на костер
  
  На костер настоящей любви и сгореть, улыбаясь
  
  В этот час мои сестры на гребне такой высоты
  
  Простирают в бессмертье зовущие нежные руки
  
  Не придется вам пусть никогда ждать любимых с войны
  
  Ждать любимый своих под часами надежды и муки.
  
  В этом взрывчатом мире забытой уже тишины,
  
  где над всеми бессонное время летит безучастно,
  
  Не придется вам пусть никогда ждать любимых напрасно.
  
  Рядом с бронзой царей, разжиревших на лжи и крови.
  
  Рядом с бронзой героев, рискнувших собой в одночасье
  
  Должен высится памятник женщине,
  
  Ждущей любви.
  
  Светлый памятник женщине, ждущей обычного счастья.
  
  Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж
  
  Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное.
  
  Я дождусь, обязательно счастья дождусь
  
  И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною.
  
  ну, приди же, любимый, приди...
  
  Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное.
  
  Я дождусь, обязательно счастья дождусь.
  
  И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною.
  
  
  
  
  
  Ну приди же любимый, приди...
  
  
  
  1982
  
  
  
  
  
  
  
  .
  
  
  
  
  
  
  

@темы: РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ Ожидание (монолог женщины)

---

Галактионов Степан Федорович (1778-1854)

Галактионов Степан Федорович

(1778-1854)






«Фонтан в парке»
Холст, масло. 66.5 x 49 см
Севастопольский художественный музей им. П.М.Крошицкого

@темы: Галактионов Степан Федорович (1778-1854)

---

Фешин Николай Иванович. «Подсолнухи»

Фешин Николай Иванович.

«Подсолнухи»









.

@темы: Фешин Николай Иванович. «Подсолнухи»

---

Фешин Николай Иванович

(1881-1955)




"Поразительной силой чувства, столь типичной для настоящего русского",
были восхищены американские зрители в 1910 г., когда впервые увидели портреты,
созданные Н. И. Фешиным.

Фешин Николай Иванович.
«Золотые волосы»

Его отец, резчик иконостасов, стал рано привлекать мальчика к своим работам.
В четырнадцать лет Фешин поступил в Казанскую художественную школу,
а в 1901 г. по ее рекомендации был принят в Высшее художественное училище при АХ,
где вскоре перешел в мастерскую И. Е. Репина.

Восприняв от учителя его позднюю манеру широкого свободного мазка,
основанную на подлинном владении рисунком,
Фешин обнаружил самобытный дар колориста, сознательно ограничившего краски своей палитры.




Фешин Николай Иванович.
«Дама в лиловом (портрет неизвестной)»


Последние академические годы отмечены признанием фешинского таланта: "
Портрет неизвестной" (1908) был приобретен музеем АХ и
в следующем году удостоен золотой медали на международной выставке в Мюнхене;
конкурсная программа "Капустница" (1909) принесла ему звание художника и
право на пенсионерскую поездку, которую Фешин ограничил несколькими летними месяцами 1910 г.;
к осени он вернулся к преподавательской работе в Казанской художественной школе.




Фешин Николай Иванович.
«Дама в розовом (портрет Н.Подбельской)»


Начиная с 1909 г. Фешин - постоянный участник международных выставок в Европе и США (Питтсбург);
в 1916 г. он стал членом ТПХВ и получил звание академика живописи.
В эти годы им были созданы наиболее значительные произведения:
"Портрет Вари Адоратской" (1914)-один из лучших детских образов в искусстве рубежа веков,
"Портрет Н. М. Сапожниковой" (1916), "Портрет отца" (1918).




Фешин Николай Иванович.
«Дама за маникюром»


После революции Фешин завершил начатую еще в 1912 г. мрачную по сюжету
и колористической выразительности картину "Бойня" (1919).
Эмигрировав в 1923 г. в США, художник много работал над заказными портретами,
исполняя их в своей блистательной технике. Здесь же в своеобразной манере,
напоминающей графику Г. Гольбейна, создал обширную серию рисунков местного этноса.




Фешин Николай Иванович.
«Миссис Крэйг»




Фешин Николай Иванович.
«Русская певица (портрет Е.И. Хатаевой)»




.

.

@темы: Фешин Николай Иванович.

---

Фешин Николай Иванович

Фешин Николай Иванович

(1881-1955)







































.

@темы: Фешин Николай Иванович (1881-1955) художник импрессионист

---

Я пишу тебе письмо

Я пишу тебе письмо







Я пишу тебе письмо -
В темноте угасли звуки
И, заламывая руки
Перед стареньким трюмо,
Я пишу тебе письмо.


Я пишу тебе письмо
Как неделя пролетела,
Как недавно я болела,
И как все прошло само -
Я пишу тебе письмо.

Я пишу тебе письмо
О беременной подружке,
О разбитой старой кружке,
Даже о борцах сумо
Я пишу тебе письмо.

Я пишу тебе письмо
Про войну и про искусство,
И про то, как в жизни пусто,
И как на сердце темно -
Я пишу тебе письмо.

Я пишу тебе письмо,
Добавляю, что скучаю,
Жаль, что я тебя не знаю,
Только это все равно -
Я пишу тебе письмо.

Я пишу тебе письмо -
Так волнительно и бурно..
Я пишу тебе письмо!!!
.. И выбрасываю в урну...
Скородумова Елена Сергеевна
































blog.trud.ru/community/1682787


.

.

---

Вера Павлова

 

Из книги “Площадь соловецких юнг”

* * *

Завещание — план прожитой жизни.
Над своим гробом не хочу слышать
си-минорный прелюд Рахманинова, allegretto
из Седьмой Бетховена, ничего из любимого
Чайковского. Хочу: А-dur-ный фортепианный
Моцарта, adagietto из Пятой Малера
и Девятую Брукнера, часть третью.
А впрочем, можешь завести, что хочешь:
кто плачет, тот и заказывает музыку.


* * *
Весть обызвестковалась. Смерть нашла
в моей груди незанятое место
и там в клубок свернулась и пригрелась,
тиха, как подобает приживалке,
хитра, как подобает компаньонке,
коварна, как положено подружке.
Когда смеюсь, она со мной смеётся,
а плачу — так смеётся надо мной.

* * *

Зеркало по природе правдиво,
поэтому оно легковерно,
поэтому ничего не стоит
ввести его в заблужденье:
поворот головы, пары прядок
размещенье, прищур и улыбка —
и уже верещит, простофиля:
“Всех милее, румяней, белее!..”

* * *

Надкусив эту смерть, как плод
с пресловутого древа,
потеряла свой рай, и вот
я бездомна, как Ева.
Я не в курсе блужданий души
в пространствах Иного,
но меня ты, как чести, лишил
бессмертья земного.
Я-то думала тридцать лет
и три года,
будто смерти в меня нет
хода...

* * *

Твоя хладность — как грелка аппендициту.
Твоя страстность — как холециститу лёд.
Твоё сердце, даже когда разбито,
как старый будильник, как старый политик, врёт.
Увы! Моржовый не вышибить журавлиным
клином — увы! — осиновым всё сошлось
на тебе, созданье с ногами из красной глины,
руками, губами, глазами из красной глины...
Улетаю — когда журавлино, когда тополино.
Остаёшься — раскинуты руки, ноги врозь.

* * *

Морщины вокруг лба
взяли рот в скобки.
Морщины в уголках глаз
взяли глаза в кавычки.
Морщины поперёк лба
нотно лоб разлиновали.
Морщины поперёк горла.
Подвенечная седина.


* * *

Грудь на грудь, сердцами перестукиваться,
чтобы сговориться о побеге
(грудь на грудь, на пуговицу пуговица)
в пресловутый край трудов и неги,
где (к виску висок) нектары квасятся
и крахмальные обеты стелются,
где бухой охранник (сердце на сердце),
целясь в одного, в обоих целится.

* * *

Покамест я всем детям тётя,
всем баба мужикам.
А буду я всем детям баба,
всем тётка мужикам.

* * *

Спала, а потом досыпала,
песок в часы досыпала
и столько его насыпала,
что доверху их засыпала,
и струйка в часах иссякала,
и сыпался на одеяло
песок, и часы засыпало,
и меня с головой засыпало...


* * *

Время бежит на время.
Я бегу просто так
за поворот за всеми
за четвертной трояк.
Время бежит мимо
школьного вкруг двора.
Грозный физрук Серафима.
Грязное слово физ-ра.

* * *

Одиночество в квадрате окна,
одиночество в кубе комнаты,
когда хочешь остаться одна
и серьёзно обдумать, какого ты
чёрта лысого, хрена, рожна
к этой местности взглядом прикована,
будто это — чужая страна,
а родная — о, как далеко она!..

* * *

Вопрос ребра
всегда ребром.
Но на хера
Адаму дом?
Адаму — путь,
Адаму — сев, Адаму — вздуть
двенадцать ев.
Не надо про
любовь и грех,
когда ребро
одно на всех.


* * *

Отпала от пола,
отпела о поле,
припала к поле
твоего долгополого,
не мужского, не женского
облачения,
испытав не блаженство, но
облегчение.

* * *

Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова
кокетства, игры, бравады,
лести, неправды, фальши,
жалобы, наглости, злобы,
умствованья, юродства...
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова.

* * *

---

Цитаты из книги Дон Кихот Мигель де Сервантес

Цитаты из книги Дон Кихот

Мигель де Сервантес

Более трехсот лет волнует читателей бессмертный роман Мигеля де Сервантеса. "Дон Кихот Ламанчский"
и сегодня служит прогрессивному человечеству светом своих гуманистических идей.


Интересные факты

Роман занимает 3-е место после Библии и Гарри Поттера по объёму общемирового тиража.
История

«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha)
— роман испанского писателя Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547-1616) о приключениях одноимённого героя.
Был опубликован в двух томах.
Первый вышел в 1605 году, а второй — в 1615 году.


История создания

Стимулом к созданию книги послужил роман Entrems de los romances, высмеивающий фермера,
который сошёл с ума после прочтения множества рыцарских романов.
Бедный фермер бросил свою жену и стал скитаться по белу свету
— что в свою очередь сделал и герой романа Сервантеса (за исключением того, что Дон Кихот не был женат).
Этот сюжет был с подтекстом: точно так же поступил и Лопе де Вега,
после написания своих многочисленных автобиографических любовных произведений
покинувший семью и отправившийся во флот Непобедимой Армады

===============================


Цитаты из книги Дон Кихот

- Сеньор, - объявил Санчо, - я нахожу,
что повелевать всегда приятно, хотя бы даже стадом баранов.


Ничто не обходится нам так дешево и не ценится так дорого,
как вежливость.


.. И хоть я знаю, что женщины болтают пустяки,
а все-таки не слушают их одни дураки..




Когда я сплю, я не знаю ни страха, ни надежд, ни трудов, ни блаженств.
Спасибо тому, кто изобрел сон.
Это единые часы, ровняющие пастуха и короля, дуралея и мудреца.
Одним только плох крепкий сон, говорят, что он смахивает на смерть.


… он пришёл к заключению, что ему остаётся лишь найти даму,
в которую он мог бы влюбиться, ибо странствующий рыцарь без любви — это всё равно,
что дерево без плодов и листьев или же тело без души.


В доме повешенного не говорят о верёвке.


Собаки лают на нас, Санчо, значит, мы движемся вперед.


...нельзя пользоваться дружбой в делах, не угодных богу.


"Ни горе, ни радость не бывают слишком продолжительны,
а из этого следует, что если горе тянулось очень долго,
то, значит, радость уже близка".


"Одна дверь захлопнулась, другая открылась".


Никогда не ходи, Санчо, распоясанным и неопрятным:
беспорядок в одежде есть признак расслабленности духа.


И кто, скажите на милость, может похвастаться,
что вколотил гвоздь в колесо Фортуны?
Разумеется, что никто, и между женским «да» и женским «нет»
я бы и кончика булавки не стал совать: все равно не поместится.


"Когда мы покидаем этот мир и нас закапывают в землю,
то и принц и батрак бредут одной и той же узкой тропой;
для тела папы нужно столько же пядей земли, сколько и для пономаря,
хотя первый куда важнее второго".

---

Для чего был рожден Дон-Кихот?

Для чего был рожден Дон-Кихот?






«Дон-Кихот» Мигеля Сервантеса (1547–1616) – до сих пор одна из самых издаваемых в мире книг. Не скажу: самых читаемых. Многие эту толстую книгу, состоящую из двух томов, так и не осилили. Но даже те, кто «Дон-Кихота» не читал, об истории рыцаря печального образа знают.

Литераторам известно: читателя трудно увлечь положительным персонажем. Дон-Кихот, пожалуй, – единственный положительный персонаж в мировой литературе, книжку про которого читать необычайно интересно. Неужели это – исключение из правил? Или, может быть, хитроумный идальго все же герой не совсем положительный?


На самом деле те, кто читал эту книгу еще при жизни автора, ничего положительного в Дон-Кихоте не видели и безжалостно смеялись над приключениями незадачливого продолжателя дела рыцаря Ланселота. Чего, в конечном счете, и добивался Сервантес, для чего, собственно говоря, он и написал свой роман.

За что же писатель держал зло на невинного вроде бы дурачка из провинции?

Чтобы понять это, следует вспомнить историю Испании. Здесь почти восемь веков шла нескончаемая война между христианами и мусульманами. Эту войну принято называть Реконкистой («Отвоеванием»). В восьмом веке мусульмане захватили почти весь Иберийский полуостров за исключением северных, горных, областей. Уцелевшие на севере христианские королевства то и дело воевали друг с другом (нередко прибегая в этих междоусобицах к помощи мусульман). Но всё же постепенно они объединились и начали оттеснять мавров к югу.

На картах в учебниках ход Реконкисты на Иберийском полуострове чаще всего изображают как непрерывное наступление христиан с севера на юг. Однако эти края были слишком слабо населены. Поэтому о наступлении чьих бы то ни было войск сплошным фронтом не могло быть и речи. Для стремительного сокрушающего удара у противоборствующих сторон элементарно не хватало воинов. Поэтому продвижение христианских войск на юг было очень медленным. Немногочисленные населенные пункты то и дело переходили из рук в руки. А кроме них на пустынном горном плато закрепиться было негде.

Поэтому на отвоеванных землях христиане начали строить замки. Эти замки располагались на расстоянии приблизительно дня пути один от другого. Замок – «кастель», страна замков – «Кастилия». Так назвали королевство, вокруг которого стали собираться земли, образовавшие нынешнюю Испанию.

Основной военной силой христианских армий в постоянной войне с мусульманами были рыцари ордена госпитальеров. Многие из них перебрались на Иберийский полуостров после изгнания крестоносцев из Святой земли.





Кроме рыцарей, профессиональных воинов, увенчанных титулами, в Реконкисте участвовали также и идальго. Никакими документами свою принадлежность к благородному сословию они доказать не могли. Их привилегии подтверждались только личной храбростью и известностью среди других воинов. А главной надеждой каждого идальго было то, что король узнает о его подвигах и наградит храбреца полновесным титулом. Если не герцога или графа, то хотя бы барона.

Постоянная война не способствует расцвету культуры. Представление о тогдашнем соотношении культур христианской и мусульманской части Иберийского полуострова лучше всего дает роскошная соборная мечеть (Мескита) в Кордове, сооружение величественное и чарующее. Ее строительство в основном завершилось в конце 10-го века. Мескита сохранилась во всем своем великолепии только потому, что после завоевания Кордовы в 1236 году у христиан попросту не хватило ни сил, ни умения, чтобы ее разрушить. Только прорубили в центре огромной мечети потолок и разместили здесь небольшую церковь.

А вот мечеть в Севилье христианам все же снести удалось. Правда, не полностью. Прекрасный минарет Хиральда был превращен в колокольню. А рядом в 1401–1519 годах построили огромный и по-своему величественный собор, который, вероятно, занесен в книгу Гиннесса. Собор в Севилье – самый большой готический собор в мире и самый последний собор, построенный в этом стиле. По всей остальной Европе готика в те времена уже давно ушла в прошлое.

Испанская литература тоже отстала от прочей европейской изящной словесности на несколько веков. Давно забытые рыцарские романы пользовались у рыцарей и идальго (конечно, у тех, кто умел читать) бешеной популярностью и издавались еще при жизни Сервантеса. «Дон-Кихот» был написан еще и для того, чтобы похоронить, наконец, этот жанр.





Роман вышел в свет в 1605 году, через сто лет после окончания Реконкисты. В Испании за это время произошли большие изменения. Стране давно уже не требовалось такое количество пламенных героев, как раньше. Одни пассионарии уплыли в неведомые края, за океан. (Спасибо Христофору Колумбу, открывшему новый континент!) Другие воевали, переделывая во славу своего короля карту Европы. Однако изрядное количество благородных донов осело в провинции, где они вели жизнь бедную, но гордую. То есть, мечтая исключительно о военных подвигах, эти деревенские идальго ни в коем случае не включались в какую-либо полезную мирную деятельность. Как можно? Вдруг завтра война, а я устамши!

Убеждать в чем-либо их благородия было делом бессмысленным. Тем более что какого-то там Мигеля де Сервантеса Сааведра, хотя и храброго воина, но человека с сомнительной родословной, занимавшегося к тому же таким мерзким делом, как сбор налогов, эти самые благородия и слушать бы не стали. Оставалось только одно: предать этих деревенских индюков осмеянию. Дать одному из них в руки старое копье, одеть в латы, покрытые ржавчиной, посадить на полудохлую клячу и пустить по просторам родной Ламанчи на войну с ветряными мельницами.

Кстати о ветряных мельницах. Они были экспортированы из Голландии, которая в 1556 году стала частью Испанского королевства, и считались в метрополии последним достижением техники. До этого на Иберийском полуострове зерно мололи вручную. Вот еще один показатель страшной отсталости страны! Так что один из первых подвигов Дон-Кихота Ламанчского говорит не только о душевном исступлении героя, но и о том, как далеко он оказался позади своего времени. Только человек, просидевший в глуши много лет, мог пропустить внедрение в повседневную жизнь такого полезного изобретения, как ветряная мельница. И выбравшись прогуляться по окрестностям в поисках приключений, испугаться стоящих то здесь, то там странных белых башен-великанов, медленно размахивающих руками-крыльями. Испугаться и с перепугу атаковать их.


Марк Блау


.

@темы: литература, книги, история Культура, искусство, история

---

24. 06. 2012

Если ты стрелял в звезды,

а попал в Луну – это нормально.

Многие люди даже не стреляют.






.

---

Франсуаза Саган (1935-2004)

Франсуаза Саган

(1935-2004)

Мировую славу Франсуазе Саган принесла ее первая книга – роман «Здравствуй, грусть» (1954). Такого ошеломительного дебюта не было ни у кого из французских писателей. Судьба Саган в этом смысле уникальна. Удивительна она и тем, что много лет спустя ее книги по-прежнему пользуются значительным успехом, выходя тиражами в 200-300 тысяч экземпляров.


Ее подлинное имя – Франсуаза Куарез (Саган – псевдоним, взятый в честь одной из героинь ее любимого писателя Марселя Пруста). Родилась она в обеспеченной семье процветающего промышленника. Мать, женщина красивая, сокрушалась: дочь мало что унаследовала от ее привлекательной внешности. Получив звание бакалавра, которое во Франции присваивается по окончании средней школы, Франсуаза записалась на филологический факультет Сорбонны, но, по собственному признанию, проводила время не в аудиториях и читальных залах, а в уютных кафе, где целыми днями писала. Провалив экзамен по английскому, она перестала посещать университет и занялась литературным трудом.

…Когда в семнадцать лет парижская гадалка предсказала ей шумный литературный успех, Франсуаза отдала рукопись своего первого романа в издательство «Жюйяр». «Очередной графоман», – сердито проворчал парижский издатель, когда секретарша положила перед ним объемистый пакет с рукописью. Повинуясь привычке, он стал небрежно перелистывать манускрипт. Глаз невольно задержался на одной сочной фразе, на другой. Заинтересовавшись, Жак Жюйяр стал читать все подряд.

Опытный издатель сразу почувствовал, какую выгоду можно извлечь из этого текста. Смелый сюжет, прозрачность языка, тонкость психологического рисунка – все это означало, что пером водила опытная рука. Заинтригованный Жак поспешил набрать номер телефона, указанный на первой странице рукописи. И хотя был уже полдень, ему ответили: «Франсуаза еще спит…»

Дождавшись вечера и перезвонив вновь, Жюйяр был буквально потрясен, увидев на пороге своего кабинета хрупкую девочку, которая робко подтвердила, что она и есть «тот самый автор» романа «Здравствуй, грусть!» Издатель учинил гостье, как ему казалось, тонкий и деликатный допрос. Чем занимаются родители? Какие книги она любит читать? И наконец перешел к главному: спросил у девушки, не осталось ли у нее каких-либо черновиков. Мол, ему просто любопытно заглянуть в ее творческую лабораторию.


Франсуаза, словно предвидев такой оборот, захватила с собой три толстых школьных тетради. В них четким ученическим почерком было выведено то, что Жюйяр недавно прочитал в машинописном варианте. Сомнений не оставалось: юная особа и в самом деле была вполне состоявшейся романисткой, чей труд наверняка будет иметь читательский успех. Правда, масштабы его даже он, многоопытный издатель, предусмотреть не мог…
Франсуаза вышла от него окрыленная, унося с собой не только комплименты мэтра, но и аванс – чек на 50 тысяч франков. А еще – контракт, который подтверждал: книга скоро увидит свет.

Несколько месяцев спустя она заглянула в большой книжный магазин на бульваре Сен-Жермен. На вопрос, нет ли чего-либо новенького, продавщица показала небольшую книжку: «Здравствуй, грусть!» Взглянув на девушку, листавшую книгу с загадочной улыбкой, менторски добавила: «Вряд ли вам стоит ее покупать, эта книга не для девушек из хороших семей».

Такого же мнения придерживались и родители, когда осилили опус, врученный им торжествующей дочерью. «Что теперь скажут о нас знакомые? – сокрушалась мать. – Все будут думать, что это мы воспитали дочь такой распущенной, такой развратницей».

Жак Жюйяр организовал Франсуазе шумную рекламу, которая должна была привлечь внимание к необычному факту: мадемуазель писательнице еще не исполнилось и девятнадцати! Восемнадцатилетняя девушка стремительно ворвалась в мир большой литературы. Книга стала бестселлером, а за год было опубликовано более миллиона экземпляров на разных языках и в разных странах. Книгу переводили и издавали в Америке, Италии, Японии, Англии. Право на экранизацию купил Голливуд. Автора романа преследовали толпы иностранных и французских журналистов…

За первой книгой не замедлила последовать вторая – «Смутная улыбка». И вновь оглушительный успех… На девушку, которая еще вчера была на родительском содержании и получала деньги на карманные расходы, посыпался золотой гонорарный дождь. Она купила роскошные наряды, дорогой автомобиль, виллу на Лазурном берегу…

Став знаменитой, Саган оказалась в гуще парижской жизни – в среде литераторов, артистов, художников и журналистов. После ряда случайных любовников к ней пришло и первое серьезное увлечение – красавец фотограф Филипп Шарпантье сопровождал ее в рекламной поездке. Как в калейдоскопе, мелькали столицы разных стран. Наконец они в Нью-Йорке. Именно там на очередном рауте до Франсуазы случайно донеслись обрывки разговора: «Эта парижская малолетка похожа на драную кошку – никакого французского шарма!» Может быть, так же показалось и Филиппу? Едва они возвратились во Францию, их короткий роман оборвался столь же быстро, как и начался.

Именно в тот период во время сильнейшей депрессии Франсуаза первый раз попала в автомобильную аварию. Ее знакомый, крупный издательский деятель Ги Шеллер, навещал молодую писательницу в госпитале и неожиданно сделал ей предложение руки и сердца. Тронутая Франсуаза ответила «да».

Он был на двадцать лет старше Саган. Свадьба состоялась вскоре после выписки. А на очередной книге «Через месяц, через год…» появилось посвящение Ги Шеллеру, с которым Франсуазе довелось прожить недолго – они расстались. Спустя полтора года Саган вступила во второй брак: ее мужем стал молодой американец, мастер по керамике Боб Вестхофф. В 1963-м супруги расстались, что не помешало им навсегда сохранить прекрасные отношения… От этого замужества остался сын Дени, которого писательница обожала и считала самым близким человеком.

Как отмечают французские литературоведы, она ненавидела потребительские лозунги типа «Обогащайтесь!» Ей оказалась близка позиция Бальзака, который «плакал над своими героями, роняя слезы в кофе». Она тосковала об отсутствии «души» – как в жизни, так и в литературе.

«Если будем пренебрегать этой душой, – признавалась писательница в публицистическом эссе, – мы обнаружим в один прекрасный день, что она задыхается, просит пощады и вся покрыта синяками».

К слову, и сам сборник назывался «Синяки на душе»…

Саган находилась на смертном одре пять или шесть раз. Первый раз она должна была умереть в двадцать два года в зените обрушившейся на нее славы, когда на сумасшедшей скорости перевернулся ее «Мерседес» с открытым верхом. Сами врачи не могли понять, каким чудом им удалось вернуть к жизни Франсуазу, у которой были переломаны чуть ли не все кости. Много лет спустя в Боготе ее вновь воскресили после трехнедельной комы. Посетить этот экзотический город ее пригласил тогдашний президент Франсуа Миттеран.

Кстати, с ним писательницу связывала многолетняя симпатия. Они беседовали только о литературе и никогда – о политике. Франсуаза всегда угощала его каким-нибудь нехитрым домашним блюдом, какое глава государства никогда не пробовал на официальных обедах или приемах – например, приготовленным в горшочке мясом с овощами.

Свой последний дом в Нормандии писательница купила несколько лет назад после того, как всю ночь провела в казино, выиграв восемь миллионов. В игорных заведениях она чувствовала себя в своей стихии. «Если в Японии есть клуб Франсуазы Саган, где меня встречают цветами и оркестром, – рассказывала писательница, – то во Франции ко мне относятся, как к маленькой преступнице. Я никогда не отрицала, что принимала наркотики. Но я взрослый человек и хочу иметь право разрушать себя, если мне того хочется».

«Она не совершила многого из того, что могла бы сделать данным ей талантом, помешали беспорядочная жизнь, одиночество и, наконец, наркотики…» – писала о ней парижская газета «Интернэшнл геральд трибюн».

В 1988 году, на заре «перестройки», мадам Саган посетила нашу страну (тогда еще СССР). Трудно предположить, что сказала бы она о нынешней России, но в те времена бывшая «красная держава» произвела на нее благоприятное впечатление. Миролюбивая внешняя политика, искреннее желание жить по-новому… Хотя, может, как раз на это она и не обратила внимания. А вот глаза и лица российских женщин, измученных бесконечными «демократическими» реформами и как никто в мире нуждающихся в понимании и любви, запомнились ей навсегда.
Франсуаза Саган скончалась в больнице в конце 2004 года.



.


.

---

Females with white dresses in art

Females with white dresses in art







John Hoppner (1758–1810)
Portrait of the Frankland Sisters









Sir Thomas Lawrence (1769–1830)
Portrait of Mrs. Jens Wolff





Merry-Joseph Blondel (1781–1853)
Portrait of Flicit-Louise-Julie-Constance de Durfort, Marchale de Beurnonville (1782-1808)
Дата 1808





Jean-Laurent Mosnier (1743–1808)
Описание German born Princess Louise of Baden, also known as Elizaveta Alexeevna, wife of russian tsar Alexander I.
Дата 1807


.

---

Жак Луи Давид Портрет мадам Рекамье, 1800 Madame Rcamier

Портрет мадам Рекамье






Жак Луи Давид
Портрет мадам Рекамье, 1800
Madame Rcamier
Холст, масло. 174244 см
Лувр, Париж




«Портрет мадам Рекамье» — картина французского художника Жака Луи Давида, написанная им в 1800 году.


Хозяйка блестящего парижского салона Жюли Рекамье заказала Давиду свой портрет.

Он принялся за работу, однако постоянно не был удовлетворён условиями, в которых приходилось писать.

По его словам, то комната была слишком тёмной, то свет исходил из слишком высокой точки. Работа шла настолько медленно, что мадам Рекамье не выдержала и предложила Франсуа Жерару окончить портрет.

Рассерженный Давид советовал Жерару принять предложение, а когда Жюли Рекамье в следующий раз пришла в Лувр, чтобы позировать Давиду, он сообщил ей:

«У женщин есть свои капризы, а у художников свои. Позвольте мне удовлетворить мой каприз: я оставлю ваш портрет в его теперешнем состоянии».


Давид сожалел об этом всю оставшуюся жизнь. Несмотря на эту внезапную остановку, а, возможно, и благодаря ей, «Портрет мадам Рекамье» в своей мягкой жёлто-голубой гамме является прекрасным примером мастерства Давида.

«Портрет мадам Рекамье» замечателен простотой композиции, которую Давид так ценил в греческом искусстве. Мадам Рекамье изображена босиком в скромном белом платье, полы которого спадают на пол. Её волосы обвязаны лентой, из-за которой несколько локонов спадают на лоб. Давид изобразил мадам Рекамье в позе сладострастной одалиски, но, несмотря на это, она сохраняет девственную чистоту весталки. Контрапункт горизонтальных и вертикальных линий создаёт извилистую «арабеску» её тела на вибрирующем фоне, подобном фону картины «Смерть Марата».

В законченной версии картины, возможно, присутствовали бы модные вещи того времени, однако из-за внезапной остановки работы над картиной в ней присутствуют только канделябр, выполненный Энгром (фр. Ingres), скамейка для ног и кушетка (фр. sofa), на которой покоится мадам Рекамье. Этот аскетизм делает её внешний вид ещё более волнующим. Жюли Рекамье было 23 года, когда работа над картиной была прекращена.

Портрет был приобретён из мастерской Давида в 1826 году и в настоящее время находится в 75-м зале на 1-м этаже галереи Денон в Лувре. Код: INV. 3708.

Интересные факты

Тип кушетки, на которой лежит мадам Рекамье, после написания картины стал называться её именем.

---

Анна Андреевна Ахматова. Портреты

О, не вздыхайте обо мне,
Печаль преступна и напрасна,
Я здесь, на сером полотне,
Возникла странно и неясно.

Взлетевших рук излом больной,
В глазах улыбка исступленья,
Я не могла бы стать иной
Пред горьким часом наслажденья.

Он так хотел, он так велел
Словами мертвыми и злыми.
Мой рот тревожно заалел,
И щеки стали снеговыми.

И нет греха в его вине,
Ушел, глядит в глаза другие,
Но ничего не снится мне
В моей предсмертной летаргии.
1911

Анна Андреевна Ахматова. Портреты



Юрий Анненков





Зинаида Серебрякова




C.А. Сорин




Юрий Анненков




Моисей Лянглебен




В.П. Белкин




О.Л. Делла-Вос-Кардовская




К.С. Петров-Водкин




К.С. Петров-Водкин




Натан Альтман




Г.С. Верейский




Г.С. Верейский




Амедео Модильяни




Амедео Модильяни


 

Амедео Модильяни


 

Н.А. Тырса




Н.А. Тырса


 

Н.А. Тырса




М.С. Сарьян




М.С. Сарьян




Н.В. Хлебникова





К.C. Елисеев





А.Г. Тышлер




Л.А. Бруни


 

Н.Я. Данько


 

Н.Я. Данько




Н.И. Коган




А.А. Осьмеркин




В.П. Белкин



www.liveinternet.ru/users/pmos_nmos

---

любимые цитаты

любимые цитаты



"Уверяю тебя, гордый тамплиер, что даже в жесточайших битвах твоё хвалёное мужество не достигало такой высоты, как мужество, проявляемое женщинами, кторым приходится страдать из-за любви или долга"
Стендаль


"Когда бы смерть и ад разверзлись предо мной,
Я б из любви к тебе сошел туда живой"
Стендаль


"Когда в минуту слабости преступной захочешь отказаться от любви, сочтя ее мечтою недоступной, - меня к себе на помощь позови. Я не приду. Я часовым у входа стою, чтоб зрела без помех в душе великая, всевластная свобода, кторой ты не выдержал уже. Я буду верен до конца задаче, которой всё во мне посвящено: подняться до такой самоотдачи, когда любовь и жизнь - уже одно. Я не уйду. Я не предам мечту. И если смерть - то только на посту."
Э. Гольдернесс


Погибнет все,
Сойдет на нет,
И тот, кто жизнью движет,
последний луч
над тьмой планет
из солнц последних выжжет.
И только
боль моя острей -
стою,
огнем обвит,
на несгораемом костре немыслимой любви
В.В.Маяковский (из поэмы "Человек")


"Мне кажется, что ты сама поймешь. И я об этом говорить не буду... Бывает, что словами отпугнешь любовь - единственное в мире чудо. Чуть двинувшись, рука тебя нашла... Сближаются уста, дрожат ресницы... И - обрела два голубых крыла и устремилась ввысь любовь, как птица! Пьянящая бескрайность бытия! Восторг и боль! Вся мощь и хрупкость жизни! Навеки, да?! Ведь лишь об этом я мечтаю, как изгнанник об отчизне! Давай побудем молча полчаса. Безмолвие рождает чудеса."
Э. Гольдернесс


"Когда в душе полярная зима, и неизвестно подойдет ли лето. Бывает очень нужно, чтобы тьма пересеклась порой полоской света. Что может просиять таким лучом? Порой довольно взгляда иль улыбки, и - словно снова провели смычком по струнам позабытой старой скрипки. Мечты плывут, как в небе облака, согреты солнца первыми лучами. И мысль ясна, проворна и легка... Но это всё не выразить словами! Мечта и мысль находят слов одежды, но ты не мысль, не грёза, ты - надежда."
Э. Гольдернесс


"Эта штука, что зовется любовью - не всегда забавна, иногда она причиняет боль"
Э.Ожешко


Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке.
Когда умру... В апельсиновой роще старой, в любом цветке.
Когда умру, буду флюгером я на крыше, на ветру.
Тише... Когда умру!
Э. Гольдернесс


"Человека нельзя победить, человека можно убить"
Хэмингуэй


"Прощать своих врагов - это, конечно, хорошо, но желательно, чтобы и у них тоже было, что прощать нам"
А. Конан Дойл


"О женщинах всегда найдется сказать что-нибудь новое, пока хоть одна из них останется на земном шаре."
С.Буффлер


Давай побудем молча полчаса. Безмолвие рождает чудеса
Э. Гольдернесс


"Если и было на свете что-то, что угнетало его больше, чем собственный цинизм, так это то, что сплошь и рядом этот самый цинизм оказывался менее циничным, чем реальная жизнь."
© Терри Пратчетт


"Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев. Но я чту Уголовный кодекс — это моя слабость."
© Илья Ильф и Евгений Петров




Почти все эти цитаты взяты из одной книги: Евгений Богат - ...Что движет солнце и светила: любовь в письмах выдающихся людей. Книга, как понятно из подзаголовка не художественная. Приводятся письма известных людей к своим возлюбленным и наоборт. А Эдуард Гольдернесс - обычный человек, который с 15 лет был неизлечимо болен, дружил с Маршаком, был знаком с Ильей Эренбургом и Беллой Ахмадулиной, занимался переодами. Жил он в Тбилиси, умер в Москве. И безумно любил одну женщину. Писал ей письма, сочинял сонеты. Умер он в конце 60-х годов, и уже после смерти его возлюбленная отправила Евгению Богату письма Гольдернесса, чтобы тот включил их в свою книгу.
"Он ни разу не поцеловал ее наяву и лишь однажды - во сне: в левую щеку, тихо-тихо, чтобы не разбудить, потому что видел ее больною и уснувшей. Он расказал ей в письме об этом сне..."
Записан

Давай побудем молча полчаса. Безмолвие рождает чудеса
Э. Гольдернесс



.

---

Э. Гольдернесс. Из писем к Ирине Д.

Еще в юном возрасте, учась в школе, была поражена стихами Э. Гольдернесса. А его письма к любимой женщине! Так сказать о своем чувстве сможет не каждый. У меня в то время была тетрадь, в которую я переписывала из произведений все, что мне нравилось (тогда мне кажется это делал каждый подросток) и я ее до сих пор храню. Хочу предложить кое-что из моей тетради.


"Ни что ни к чему не обязывает. Это надо крепко запомнить. Единственное, что мы все обязаны - это в меру сил стараться быть людьми. как часто почти незаметным, легким прикосновением к жизни можно совершенно преобразить ее, снять почти всю ее тяжесть. И как редко люди это делают друг другу... Всех благ..."


"Должен ли я говорить тебе (не буду менять ты на Вы!) все, можно ли высказывать все свои мысли и чувства? Бальзак говорит: "Горе в любви и в искусстве тому, кто говорит все". Ну и пусть, от горя все равно никуда не денешься, а разве можно любить без обоюдного доверия, скрывать хоть что-то? По всем правилам, скрывать надо, но я хочу любить без всяких правил, как человек человека, безгранично, может быть, даже безрассудно, но иначе любовь утрачивает всякий смысл."


" Человек не может чувствовать себя человеком, елси он один. Наступает такой момент, когда ощущаешь это с особой силой и ясностью. Нужно любить кого-то больше, чем самого себя, чувствовать, что только вместе с ним ты - это ты, а он - это он. И это не должно быть каким-то дурманом чувств, а просто внутренней потребностью существа, исчерпавшего все другие пути саморазвития."


"В таком состоянии, единстве, когда человек чувствует за другого больше, чем за самого себя - растворяясь в другом, обретает себя, когда беззаветная самоотдача во всем совершается без малейших посторонних помыслов о ней - это нечто такое, для чего нет слов"
/ Э. Гольдернесс. Из писем к Ирине Д./




Прости, но... что мне близость без любви?

Она лишь оскорбление в несчастье!

И прошлого на помощь не зови:

Вчерашний день над завтрашним не властен.

Кто держит счастье в клетке... Как раба...

Тот сам с душою рабской и ничтожной!

На что нам эта жалкая судьба?!

Я не хочу любви и ласки ложной.

Скажи мне всё. Лишь в правде красота!

Лишь ею побеждает дух свободный!

А эти "жалость", "долг" и "доброта"...

Не тешься ролью мнимо-благородной!

Страшна порой целебная жестокость.

Но ты обоих нас толкаешь в пропасть

/Э. Гольдернесс/

==================


Когда в душе полярная зима,

И неизвестно, подойдет ли лето,

Бывает очень нужно, чтобы тьма

Пересеклась порой полоской света.

Порой довольно взгляда иль улыбки,

И - словно снова провели смычком

По струнам позабытой старой скрипки.

Мечты плывут, как в небе облака,

Согреты солнца первыми лучами.

И мысль ясна, проворна и легка...

Но это все не выразить словами!

Мечта и мысль находят слов одежды,

Но ты не мысль, не греза, ты - надежда.

/Э. Гольдернесс/

================


Ты любишь, но не можешь быть со мной



Ты любишь, но не можешь быть со мной.

Ну что ж. За слово доброе спасибо.

Благодарю. Но только мы с тобой

Расстаться и без этого могли бы.

Тому, кто знал всю боль сердечных ран

От незаконорожденного счастья,

Равно не нужны ни прямой обман,

Ни жалостью рожденное участье.

Безвыходным отчаяньем томим,

Я видел взором, мукой просветленным,

Такое, что с тех пор неуязвим

Для бед, столь страшных всем другим влюбленным.

Пусть в десять рек сольются слезы горя,

Приняв их все, не станет глубже море.



.



.

---

Прости, я не хотел тебя обидеть

Эдуард Гольдернесс

Прости, я не хотел тебя обидеть,

В любви бывает нужно отойти,

Чтоб уловить, отчетливо увидеть

Её вперед ведущие пути.

Любовь живет лишь вечной переменой.

Знать, что назавтра то же, что вчера?..

Ты знаешь, что любви, столь неизменной,

У нас не выжить... даже до утра!

Нет, лучше сотни недоразумений,

Таких, что нелегко и вспоминать,

Но только б свежесть первых впечатлений

Еще не раз по-новому встречать!

Всё, что живет, не ведает застоя.

Так как же нам в любви искать покоя!





.

Поэзия - не только звучный стих

Эдуард Гольдернесс

Поэзия - не только звучный стих

В избытке мыслей, образов, сравнений.

Стихи - лишь бледный оттиск для других,

Сжигавших чью-то душу впечатлений.

Ищи в труде поэзию, лови

Во всех порывах творчества и страсти,

Но суть и жизнь поэзии - в любви,

Любви к себе и собственному счастью.

Всю жизнь, все силы посвятив борьбе

За то, чтоб это чувство стало шире,

Найди себя во всем и всё в себе,

Собой останься, растворившись в мире.

Тогда тебе откроет свой секрет

Поэзия. Ты - счастлив! Ты - поэт.

Не спрашивай!.. Ну, как мне объяснить

Эдуард Гольдернесс

Не спрашивай!.. Ну, как мне объяснить,

Что мы нашли, отдав себя друг другу?!

Сейчас я одного лишь жажду: жить,

Жить и любить тебя, моя подруга!

Пусть каждый миг наполнит до краев

Любви и счастья трепетное чувство,

Пусть сбросит узы красок, нот и слов

И станет жизнью красота искусства!

Пока мы любим, что сильнее нас?

Мысль покорит пространство, чувство - время.

Кто вечностью заполнить может час,

Тот сбросит с плеч любых несчастий бремя.

Всегда над жизнью властвуют сердца,

Горящие любовью до конца.

@темы: поэзия стихи о любви Эдуард Гольдернесс

---

Эдуард Гольдернесс

ок. 1927, Тбилиси – не позднее 1970

Русский интеллигент английского происхождения, родившийся в Тбилиси и проживший здесь почти всю жизнь”, как характеризует Гольдернесса Георгий Маргвелашивили, автор предисловия к единственной его книге, “Искры”, вышедшей в Тбилиси в 1971 году – уже посмертно;

в нее вошли немногочисленные стихотворения Гольдернесса, страниц 40 его переводов с английского, немецкого, испанского, французского, а также переложения грузинских поэтов.

Впрочем, почти всё переводческое наследие поэта не собрано и распылено по множеству всё менее доступных книг.
Гольдернесс был инвалидом, очень мало печатался, – если бы не напутствие С. Маршака (допустившее его на страницы “Литературной Грузии”), возможно, остался бы совсем никому не ведом.

Большая папка его переводов хранится в РГАЛИ в фонде Ильи Эренбурга.

Был известен и как переводчик прозы – постоянно переиздаются в его переложении новеллы Марка Твена, по большей части никем, кроме Гольдернесса, не переводившиеся.

Когда в минуту слабости преступной


Когда в минуту слабости преступной
Захочешь отказаться от любви,
Сочтя ее мечтою недоступной, -
Меня к себе на помощь не зови.
Я не приду. Я часовым у входа
Стою, чтоб зрела без помех в душе
Великая, всевластная свобода,
Которой ты не выдержал уже.
Я буду верен до конца задаче,
Которой все во мне посвящено:
Подняться до такой самоотдачи,
Когда любовь и жизнь - уже одно.
Я не уйду. Я не предам мечту.
И если смерть - то только на посту.





Не ценят люди никогда того

"Не ценят люди никогда того,
Что им легко досталось?.." О, как мало
В словах подобных сердца твоего!
Не ведала сама ты, что сказала.
Легко?.. Чтоб стать таким, каков я есть,
Твоей любви достойным с первой встречи,
Я должен был, не сдавшись, перенесть
Гнет всех разящих жизнь противоречий.
Все скорби мира я до дна познал.
Ложь, гордость, черной зависти заразу –
Всё видел я... Но я не изменял
Себе - а значит, и тебе! - ни разу.
Никто - мерь хоть на злато, хоть на кровь –
Такой ценой не покупал любовь.





А я - без слов. Я слов не нахожу

А я - без слов. Я слов не нахожу.
Едины в чувствах и душа и тело.
Я подошел к такому рубежу,
Когда уже решает только дело.
К чему тебе души моей огонь,
Когда тебя пугает даже искра?
Яснее слов сказала мне: "Не тронь!"
Твоя рука, отдернутая быстро.
Я знаю, ты не думала о том,
Но ты была со мной бесчеловечна,
А потому не словом, а гвоздем
Я здесь прибит к стихам, - к тебе, - навечно.

Здесь дело не в любви и не в отваге, -
Ведь солгала ты мне не на бумаге.
1965





Я знаю, как прокладывать пути

Я знаю, как прокладывать пути,
Чтоб даже в наихудшее ненастье
Доплыть и, вопреки всему, найти
Лазурный берег подлинного счастья.
Туда не все доходят корабли.
Для многих счастье выглядит иначе.
И сколько видно островов вдали,
Чей пышный берег кажется богаче!..
У каждого своя судьба, свой путь...
Со мною плыть во много раз труднее.
Мне одному не страшно утонуть,
Но ты?.. Об этом я судить не смею...
Я вправе лишь спросить, но не позвать.
Решать не бойся. Бойся только лгать.





Когда в душе торжественно и грозно

Когда в душе торжественно и грозно
Растет и крепнет новая любовь,
Велениям её не прекословь,
Но... осмотрись, пока еще не поздно.
Грядущую любовь с минувшим сверь.
И не забудь, что всё пережитое
Ценой своих даров, своих потерь
Тебя обогатило вдвое, втрое!
И прежде, чем отдать себя всецело
Любви, отдай во всем себе отчет:
Когда душе в стремленьях нет предела,
В любви на жизнь и смерть ведется счет.
Идя на это, знай, на что идешь.
Иначе жизнь, любовь и смерть - всё ложь.




.

@темы: поэзия стихи о любви Эдуард Гольдернесс

---

Петров-Водкин и его меценаты

Петров-Водкин и его меценаты


Кузьма Водкин (фамилия отца) – был не только замечательным художником, но обладал еще и литературными способностями. Он писал увлекательные путевые очерки, рассказы, эссе, стихи, пьесы (одна даже была поставлена на московской сцене). Особенно интересны две его автобиографические повести «Хлыновск» и «Пространство Эвклида».

Коллега Михаил Нестеров восхищался его мемуарами («Писания его пером куда выше писания его кистью»); высоко оценивал литературные качества его книг Юрий Тынянов. А вот Максим Горький отнесся к ним критически и находил в повестях Петрова-Водкина неубедительные выдумки, хвастовство и даже малограмотность.

Другие современники по-разному оценивали Петрова-Водкина. «Трудно говорить о нем. Очень сложный человек. В его личности – преобладание ума над чувством, ума холодного, философствующего и скептического…» (Анна Остроумова-Лебедева).

Не лишним будет добавить – еще и пытливого ума. Художник изучал себя так же, как и пространство вокруг: напряженно, подробно, тщательно, поднимая увиденное (и запечатленное) до планетарных высот. Может, поэтому, в виду глобальности замыслов, Кузьма Сергеевич ни разу и нигде не поминал, на какие средства неимущий сын сапожника и горничной сумел объездить всю Европу, совершенствовался в Париже, долго жил и работал в Италии, посетил (опять же не мимоходом) Африканский континент.

Когда скульптор Анна Голубкина, закончив все свои университеты, брала уроки у Родена, то едва не умерла от недоедания, и мы знаем ее покаянные письма матери о том, что тридцатилетняя дочь продолжает жить на средства семьи. А вот для бедняка Петрова-Водкина таких проблем не существовало. И, хоть он никогда об этом не сообщал, истории известно, что на протяжении многих-многих лет, даже тогда, когда Водкин был женатым и вполне уже обеспеченным человеком, его аккуратно и старательно спонсировали два человека: Ю.И.Казарьина и Р.Ф.Мельцер.

Юлия Ильинична, состоятельная помещица и любительница искусств, была землячкой будущего художника. Она увидела рисунки юного Кузьмы в доме своей старшей сестры, где служила его мать, и сумела их оценить. До самой своей смерти в 1912 году Казарьина ежемесячно отсылала Петрову-Водкину, где бы тот ни находился, 25 рублей, не требуя за них ни отчета, ни благодарности. Кроме того, она познакомила художника со своим другом Романом Федоровичем (Робертом-Фридрихом) Мельцером. Это был не кто-нибудь, а собственный архитектор императора Александра II, владелец мебельной фабрики и поставщик Двора. В 1900 году Мельцер руководил оформлением русского павильона на Всемирной выставке в Париже. Он также восторженно отнесся к художественным опытам молодого человека. Поступление Кузьмы Водкина в престижное училище Штиглица, обустройство в столице, многолетние выгодные заказы (дававшие средства, имя, связи) – все это было получено благодаря протекции Мельцера. Их дружеское сотрудничество прекратилось лишь в 1917 году, когда придворный архитектор эмигрировал в Швейцарию.

Чужая душа – потемки. И стоит ли гадать, почему имена людей, без которых путь к искусству мог и не состояться, Петров-Водкин старался нигде не упоминать, а может, и вовсе не помнить. Свои главные работы Кузьма Сергеевич создал уже после смерти меценатов. Но и знаменитые «Берег» (1908), «Сон» (который, с невольной подачи Ильи Репина, в пух и прах разругавшего полотно, принес в 1910 году автору известность), «Играющие мальчики» (1911), как и многие ставшие классикой портреты и автопортреты Петрова-Водкина, без благородной поддержки влюбленных в его творчество людей могли и не появиться.

Марина ВОРОНИНА




«Петроградская мадонна»
1920 г.
Холст, масло. 73 x 92 см
Государственная Третьяковская галерея




«Мать»
1915г.




«Купание красного коня»
Фрагмент
1912 г.
Холст, масло 160 х 186
Государственная Третьяковская галерея
Москва


* * *



.

---

Иван Бунин.